Продолжаем собирать лучших авторов в Галерее Семейной Фотографии. Сегодня автор Ольга Агеева, снова надо смотреть целиком, там мир со строгими прекрасными дочками, всегда внезапным черным котом, зеркалами и прирученным светом.
Сегодня, как всегда по правилам Галерея Семейной Фотографии, показала в ленте одну работу, и это снимок Marina Kozlova. Но это опять автор, которого нельзя не увидеть серией, образом мысли — в них бешеная свобода и смелость. Обычно мысль при взгляде на отличные снимки одна «жаль, что это снял не я», потому что кажется, что есть общая база и это конфета с твоей полки, могли бы дать и тебе. Маринины конфеты с чужой полки, мне бы не дали, у меня шоры и страх. Мне слабо, а автору нет. А, да, и еще она охренительно красивая.
инстраграм @solaristika
Прием, сегодня образовательный вторник работает на два фронта. Дежурю в роли куратора в Галерее Семейной Фотографии, начну с работ Лены Грачёвой.
По условиям галереи я могу показать только одну работу автора, но здесь покажу серию, потому что, по-моему, Лена со своей дочкой Ясей снимают именно проект. У Яси космическое инопланетное лицо, у Лены правильный глаз, чтобы это не упустить. Когда я первый раз увидела снимок с гранатом, подумала вот он момент, когда человек сделал гениальный кадр и сам не в курсе, что это так.
А потом оказалось, обо всем человек в курсе, работы идут одна за другой как уверенный бронепоезд.
И сделаны совершенно в строю Angela Bacon-Kidwell Photography, Alain Laboile, Raquel Chicheri, Margaret M. de Lange (все снимают собственных детей). Уже писала, но повторюсь - формально у всех есть общие признаки: на снимках почти никогда нет взрослых, фотографии чаще всего черно-белые и очень контрастные, все сделано так, как будто дети остались на целой земле одни.
Если сложить всех авторов и немного отжать, то получится “душа растет примерно так”. И нет ничего, что говорило бы, будто детство это совсем легко.
инстаграм лены @almamorena_ya
Привет, вот образовательный вторник, переживший жару.
Вкратце для новеньких: по вторникам я показываю авторов, которых смотрю, чтобы самой снимать по-человечески.
Сегодня Нидерландский автор Hellen Van Meene (Хеллен Ван Мин), сейчас ей около 45 лет, окончила Gerrit Rietveld Academie.
Часто пишут, что она работает в духе Вермеера и вообще старается походить на живопись, но во всех интервью Хеллен настойчиво повторяет, что такой цели у нее нет, просто ее принципиальная работа с естественным светом и сложными странными лицами заставляют людей так думать.
Автор действительно ищет странные лица, буквально везде — на улицах у себя дома и заграницей (в Америке, переживает, много проблем, все норовят потащить тебя в суд, если не так поймут вежливый вопрос, можно ли пофотографировать вашу дочь). Сама автор при этом разговаривает пугающе вкрадчиво и выглядит, совсем как та рыжая женщина с повязкой на глазу из Твин Пикс. Американцев можно понять.
Первый раз она опубликовала работы в 2006 и с тех пор, где она только не выставлялась, в каких только галереях не хранится, в 2007 признана самым успешным художником в стране.
Недавно вышла ее книжка «The years shall run like rabbits», это строчка из Одена, но само выражение очень подходит общему градусу легкой сдвинутости ее работ от нормы. Немного в сторону, как качнувшаяся на секунду елочная игрушка. Годы как зайцы, ок.
‘The years shall run like rabbits,
For in my arms I hold
The Flower of the Ages,
And the first love of the world.’
На вопрос, довольны ли модели обычно тем, что получается, она только жмет плечами: The thing is that I am not the kind of photographer who is keen on making a photo where you look like you.
сайт автора /пока на реконструкции, но работы видны/
Прием, сегодня нарядный образовательный вторник, и можно было бы сказать, что он для девочек, но от снимающих мальчиков тоже требуют такой вот цвет, такое вот зерно и такое вот все, как у сегодняшнего автора.
Потому что тренд сделал виток и снова с нами. Так чтобы акварельно и воздух.
Автор Richard Rutledge (Ричард Ратледж) фотограф студии издательского дома «Conde Nast», основные его серии сделаны после второй мировой войны.
Важно знать, что этот издательский дом начал в 1909 году с приобретения американского Vogue, а потом прибрал House & Garden и Vanity Fair. В 1916 году дом начал заодно издавать и британский Vogue, а в 1932 взял и первым напечатал цветную обложку. И стал всем, что про стиль, моду и шик. Это просто для того, чтобы понимать, каким передовым в то время был Ратледж.
Можно для сравнения посмотреть, что делали в то же время другие авторы для других модных журналов, например: Эрвин Блюменфельд, Луиза Даль-Вульф, Франческа Маклафлин-Гилл, Санте Форлано, Клифорд Кофлин, Сесил Битон, Франко Рубартелли, Жан-Поль Гуд.
И увидеть, что карты всем были сданы похожие (пленка, химические процессы проявки и печати, модели и трендовые цвета у всех сходные), а такой результат только у одного.
А еще автор снимал Жаклин Кеннеди для Vogue для их серии про первых леди.
А еще его картинку с девушками на фоне розовой занавески переснял Steven Meisel (Стивен Майзел) в 2012 для Louis Vuitton.
Я полюбила автора за снимок с карандашом, туфлей, и бокалом, и сто раз пыталась повторить, а тот, что с туфлей и рыбкой повторить только мечтаю, пока все безрезультатно. Но не перевелись еще в Москве рыбки с карандашами!
наиболее полная подборка автора
Вот не знаю, что делать с рыжими невзрослыми моделями, которых хочется спрятать в коробку, чтобы всегда были строго такими, как сейчас. Запретить взрослеть, самовольно менять глубину взгляда и волосы длинные приказать оставить на сто световых лет. С другой стороны, наоборот, кажется, знаю, мало того - именно этим и занята.
Прием, сегодня опасный образовательный вторник, потому что автор один из сильнейших бульдозеров, сгребающих из сознания всю чепуху вовремя не сброшенного визуального балласта. К тому же он несет флаг с очень прочной, качественной идеей, вооружившись которой, вообще ничего не страшно, можно снимать даже балерин с крокодилами наперевес.
Arthur Tress (Артур Тресс) американский автор-столп (сейчас автору под 80), невозможно не знать хотя бы одной его работы, они буквально везде, правда иногда сознание отказывается помнить, что встречалось с ними. Его жанр — постановочный сюрреализм, мощная работа с архетипами, снами и страхами. Фотографии странные, пугающие, иногда до головокружения и тошноты. Особенно те, что с детьми, потому часто кажется, что сняты они уже там, где человеческая жизнь для всех кончилась.
/самых страшных в подборке нет, можно смотреть без валерьянки/
На самом деле так и есть, это планомерная, осознанная работа с символами — когда автору было в районе тридцати, он оставил все и провел несколько лет в кругосветном путешествии по Японии, Индии, Китаю и Латинской Америке, в качестве ассистента на съемках документального фильма о культурах племен. Целью было — увидеть азбуку знаков, зайти в магию через этнографию.
Плюс автор по собственным словам уверенно растет из сюрреалистической живописи Челищева, Бермана и Тукера, по крайней той их части, что была представлена в Нью-Йоркском музее современного искусства пока он учился.
И вот для серии «The Dream Collector» 1972 года он взял интервью у нескольких десятков детей, расспросил в подробностях про их кошмары и сновидения, а потом объединил с тем, что видел в путешествии среди племен. Стал рассматривать мир фантазий и реальные ритуалы и практики вместе, чтобы увидеть — как воображение ребенка превращает мир в собрание магических символов для выражения невысказанных состояний. То есть как прожить то, что нельзя назвать словом.
Лично я с автором неотлучно с тех пор, как увидела фотографию с обнаженным мужчиной и господином в костюме, читающем разложенную на голом торсе книгу. И стрелки часов на заднем плане повторяют угол книжного разворота.
Автора, к слову, нежно любил Брессон, они трогательно спорили о квадрате Rolleiflex, c которым работал автор, вместо 35 мм Leica.
Так вот к идее на флаге. У автора есть статья под названием «The Photograph as magical object», где написано важное:
«Фотографа можно рассматривать, как своего рода волшебника обладающего способностью управлять тайными силами и энергиями внешнего мира. Его постоянно растущая способность воспринимать — это продукт жестких тренировок, в результате которых он обретает способность разглядеть окружающие за 1/250 долю секунды и развивает эти способности до тех пор, пока они не станут почти сверхчеловеческими. С такими крайне развитыми инстинктами он способен предчувствовать действие объекта съемки и иногда кажется, что это именно он вызывает это действие усилием воли, заставляя реальность приспосабливаться под рожденное в его мозгу изображение. Часто его лучшие фотографии сделаны в состоянии напоминающим транс, в котором между ним и объектом съемки происходит какое-то невербальное общение, а все действие также управляется без помощи слов на паранормальном уровне. Как опытный наблюдатель он может предсказать потенциальное движение модели и, возможно, с помощью психических усилий действительно стать причиной этого движения».
Если закрыть глаза на кажущиеся несерьезными слова типа «энергия» и «тайные силы», мысль о том, что натренированный глаз сам может форматировать реальность до гармоничной — практически все, что нужно, чтобы работать как надо. По большому счету в этом есть что-то от смысла жизни.
/Очень советую посмотреть две недлинные серии фильма с автором, где он говорит о своих работах. Главным образом для того, чтобы узнать, как он выглядит. Жесткий визуальный революционер, провокатор, попратель этических рамок, снимавший голых людей на велосипедах в попытке разговора с обществом 70-х о гомосексуализме — тихий, мягкий человек с усами Ватсона и толстыми стеклами очков в выглаженной рубашке и в вязаной жилетке./
две серии фильма с автором
https://www.youtube.com/watch?v=IyWF4L8vUJQ
https://www.youtube.com/watch?v=Y4xswBBvJDA
Учиться сегодня, скорее всего, и не будем, а будем хотеть получить, все, что изображено на фотографиях. Мне лично — вязаного оленя и лимонный комод.
Если серьезно, это лондонский автор Jon Day, снимает интерьеры, still life, еду. И активно рекламу: текстиль, посуда, декор - каждый снимок с той долей небрежности, которая тут же цементирует желание поселиться в каждом из них.
В плане коммерческой съемки я бы анализировала рифмы снятого с разных точек — почти всегда то, что с верхней, идеально работает с общим планом. А детали – с самым общим планом. Так создается ощущение, что фотограф охватил все пространство целиком, можно одновременно ощутить уют от деревянного кухонного ящика и сохнущего во дворе белья.
Я с автором познакомилась на почве тяги своровать его идею с вещами в стекающей краске, но засмотрелась и забыла об этом.
А всем, у кого есть свой дом, и он планировал его обустроить — земля, прощай.
Каждый раз, когда слышу и снимаю потом такие истории, хочется сделать из них флаг и ходить с ним для вдохновения остальных.
Вот героиня серьезный бизнес-человек-мозг, но взяла придумала и создала свою собственную коллекцию платьев. Прямо настоящих, живых, я трогала. И сама при этом как VOGUE, что ты будешь делать.
От первого лица история Наташи звучит так:
“ С 20 лет я погружена в бизнес. Сначала в свой мелкий, потом в любимый Суперджоб. Дело, которым я занимаюсь я очень люблю. Но! В своё свободное время (а его не так много, как кажется), я всегда мечтала о мире моды. Так мне хотелось хотя бы на чуть-чуть стать частью этого удивительного, совершенно другого мира. И я не передам вам, какая борьба была внутри меня. Я очень редко разрешала себе листать модные журналы, каждый раз проклиная себя, что вообще-то лучше взять в руки бизнес-литературу и так каждый раз, с хлыстом. Пока! Пока не поняла, что от себя ты не уйдёшь. Ииииии…и сказала всем своим близким, что меня не будет ни для кого по воскресеньям. Вообще ни для кого. Это будет день для меня и моей Мечты. Я все воскресенья напролёт проводила в магазинах тканей, искала швей, пока не нашла то, что искала. И тихо, спокойно, рисовала свои будущие платья, подбирала ткани к ним и творила вместе со своей швеей. Пока, пока не получилась маленькая коллекция. Ношу я сейчас только своё и творю пока только для себя)) но однажды моя любимая Kira Kuzmenko рассказала мне про Ольгу Паволгу. И я решила взять и сфоткать часть своей коллекции. И рассказать всем, как важно находить время для реализации своих самых важных желаний Смайлик «smile» Это кайф, которым хочется делиться!”
Прием, облегченный образовательный вторник в эфире.
Шведский фотограф Anna Aden, сейчас ей 27, снимает очень простые штуки, зато каждый раз получаются иллюстрации к Twin Peaks, только доброму.
Тут интересно смотреть, как человек работает с планами со спины. И работает, и работает.
Кто где, а образовательный вторник здесь.
Сегодня опять автор, который прославился и останется в энциклопедиях за одно, а любить, как миленькие, все его будут за другое.
Это английский фотограф Bert Hardy (Берт Харди), во-первых, он флагман использования 35-мм Лейки в Англии, во-вторых военный фотограф второй мировой: снимал высадку союзников в Нормандии, освобождение Парижа, делал репортажи из послевоенных концлагерей.
Но этот материал трудно любить и пересматривать, автора обожают за его сюжеты из рабочих районов Лондона сороковых годов. Тут и беспризорники, и бесконечные почему-то священники романтического вида, городские модники, и вообще какая-то пульсирующая жизнь на руинах /а то и прыгающие через могильные плиты мальчишки/, действительность смешная и упрямая. И панды, представляете, панды в военном Лондоне — в конце 38-го года пять медведей контрабандой привезли из Китая и их забрал себе городской зоопарк. Харди снимал их вместе со своим сыном, делая такие открытки, которые до сих пор прут на демотиваторы все, кому не лень, /мрачно/ ничего не зная о трагической судьбе контрабандных панд.
На самом деле его фотографии выглядят как нарисованные специально плакаты и иллюстрации, такие они сюжетные и совершенные с точки зрения композиции.
Но нет, это потом подобные иллюстрации рисовали с Харди.
пошел, сделал
Много думаю про людей, работающих фактически просто со стенами, светом и воздухом - архитекторов, дизайнеров и декораторов, как о еще одной группе существ, умеющих делать своими руками новую реальность, не покидая данную по умолчанию. Везет, что все чаще дают с ними работать.
А вот, скажем, приведу пример, как компилируется чужое, любимое со своим. И как бессовестно чужое берется для пользы дела. Декабрьская съемка, за левым плечом у меня там Куделка, а за правым Коиньи /в конце серии/.
Прием, новый образовательный вторник собрался и вот, наконец, вышел.
Сегодня австралийский отросток магнумовцев Trent Park (Трент Парк), практически единственный, кому из агентства позволяется считаться уличным фотографом и оставаться только в этих рамках. Но это потому, что он и в этом жанре делает уверенный социальный и идейный уклон, не теряя космической художественности, инопланетной.
Его хорошо носить с собой каждому любящему работу с контрастами фотографу, чтобы на претензии “а что это у вас тут подвыбито” (слишком светлый участок) или “а здесь провалено” ( наоборот слишком темный), так вот молча доставать снимок, который, как кадр из фильма “K-PAX” со Спейси, где фигура в аэропорту светится как будто от насквозь проходящего луча солнца.
Трент снимает на родине, в 2003 году, например, проехал с женой и коллегой Нарель Аутио 90 тысяч километров в своем фургоне и снимал Австралию, как видел. Там и пугающий шабаш летающих лисиц, и мотыльки декорировавшие Луну, и свет, свет сквозь и вокруг людей. Пленки проявлял прямо палатке и развешивал сушить на эвкалиптах.
Какое-то время после просмотра его работ тянет смотреть на все через закопченное стекло, а то слишком светло вокруг
из последних серий про самых крутых моделей, потому что прошел, скажем, год и хоп - у тебя новенькая модель, другая
Понемногу из нескольких серий с начала года. Давно снимаю, и чем дальше, тем яснее мечта - взять бы всех прекрасных этих людей и однажды познакомить. Ну и обнять потом еще.
Итак сегодня швейцарский автор, о котором говорили летом, Christian Coigny (Кристиан Коиньи).
Сегодня ракурс ню, вместо натюрмортов, но тут дело в том, что я его люблю именно за то, что первое он умеет делать будто бы второе.
Его основы — это, по его собственным словам, Ирвинг Пенн и Питер Хорст, плюс итальянская и голландская живопись 16 и 17 века.
Черно-белое, выверенное, всегда с идеальным балансом, превращающее и без того совершенные линии в вообще невозможные в этом измерении. Работает почти всегда в студии, искусственный свет (всегда один источник по рассказам) всегда имитирует естественный, для чего используется разного рода детали архитектуры (ниши, эркеры, зеркала). И выверенность эта, конечно, рабочая —многие часы или дни, если в часы не укладывается. Сначала много труда, потом много легкости, ничего нового.
Ну и, как рассказывалось летом, большая удача, что он успешно работает и в коммерческом поле, и делает там хорошее, например игроков в поло на носороге.
небольшое интервью (на французском)
Образовательный вторник гигантских размеров упакован и готов к эфиру.
Решено не отпадать от основ, к тому же невозможно, упомянув Суткуса, не сказать про остальных, они все вместе — школа и в целом, всё, что сейчас делается, должно в обязательном порядке хотя бы один раз оглянуться.
Для меня лично эта подборка как основательная до потолка библиотека, по-хорошему, все отложить и год внимательно заниматься, учить матчасть.
О каждом получится довольно телеграммно, иначе вторник возьмется за пятилетку. Но по паре важных слов надо.
Владимир Соколаев, Владимир Воробьев
Вместе с Александром Трофимовым при Кузнецком металлургическом комбинате создали в 1980 году творческое объединение “ТриВА”, в 1982 решили поучаствовать в Wоrld Press Photo, причем официальным путем. Кемеровский обком рассмотрел фотографии и в том же году авторов выгнали с завода. Соколаев сейчас занимается пейзажной фотографией, хорошо и много рассказывает в интервью о временах работы объединения. Почти все их работы узнаваемы, женщина с транспарантам “счастье”, рифма с тянущейся к звонку женщиной и балериной, пара с младенцем — да все. Я люблю Воробьевского ангела в черном пальто с царевной лебедем. Мой, я уверена, именно с таким лицом за мной и ходит.
Геннадий Бодров
Курский фотограф, ученик Лапина, трагически погиб в 1999 году, считается среди мастеров самой яркой звездой, гением. Фотографию с девочкой на шаре и мячом, знают все, даже те, кто думает, что не знает. Архив долгое время был в заложниках у пожилой матери автора, позже Александру Лапину удалось передать часть главных отпечатков Пушкинскому музею.
Борис Смелов
Самый питерский автор, тонкий поэт, погиб в 1998. О нем много и хорошо пишет его дочь, но дельного архива нет, по сети все кусками. Обычно узнают фотографию с собакой перед лестницей и голубем над домом-колодцем. И заснеженную машину на набережной.
Павел Смертин
Фотограф из Вятки, ученик Лапина. Девушка в белом платье с черной собакой и балетный педагог, как будто держащий ученика за ниточку — во всех учебниках.
Александр Лапин
Правильным сейчас будет, не вставая с места, заказать себе все его учебники “Фотография как…”, “Плоскость и пространство, или жизнь квадратом”, потом изучить все статьи на сайте школы (открытые уроки, основы бильдредактирования, основы композиции), и только потом встать, зато зажить человеком. Для меня это удивительный пример того, когда сами работы автора я люблю не сильно, а пример его умения формулировать мысль, структурировать материал и беспощадно, но точно, разбирать работы — надо приколачивать перед каждым человеком, взявшим камеру. Ушел в 2012.
Игорь Мухин
Ученик Лапина. Отличный пример маркетологической удачи и большой работы над этим — подробный вменяемый сайт, книги, лекции, блог, мастер-классы. Большой хороший кусок архива о рок-музыке 80-90- х. Я люблю Шевчука с телефоном и Толстую с сигаретой.
Всех их обнять разом, родненьких.
сайты:
Владимир Соловьев (вместе ТРиВА)
Прием, прием образовательный вторник в случайный день недели. Вкратце для новеньких — по вторникам я показываю подборки авторов, которых смотрю, чтобы снимать по-человечески.
Думаю, что собственный вкус развивается путем насмотренности, медленного, неизбежного выращивания в мозгу контрольного образца меры и смысла. К которому глаз бегает и сравнивает, пока ты работаешь.
Сегодня опять недалеко от основ, еще один боец Магнума, итальянский фотограф, репортер и журналист
Ferdinando Scianna (по-русски произносится как Фердинандо Шанна).
Автор, слава богу, живет и здравствует до сих пор. К агентству присоединился в 1982, а в конце 70-х познакомился с Брессоном, что в общем определило стиль и направление автора в дальнейшем, как-то они сроднились и нашли друг друга, по словам обоих.
Классик из классиков, много работает с тенями и это можно считать его почерком. Больше других я люблю снимок девочки с крестом на груди, которую держат за руки, так, что она и сама - крест, а за ее спиной следующий, похожий на распятие оконной рамы.
Вообще Шанна отличается большой любовью к Италии, в особенности к Сицилии, куда регулярно возвращается и снимает разного рода проекты. Но самая крутая штука, по-моему, которую он сделал там — это его серия для Dolce&Gabana в 1987. Модельеры заметили его работы, и, восхитившись магнумовским подходом не режиссировать мир, а искать спонтанные моменты, с большим восторгом позвали его поснимать для своей новой коллекции. Вместе они сделали серию-культ, о которой сейчас помнят не очень, хотя отдельные кадры оттуда уже выжжены в сетчатке, столько раз их использовали. Например, кадр где девушка в черном, жеманно изогнувшись, позирует мальчику с камерой. На самом деле это, конечно, постановочный момент, как и вся серия, а девушка в черном — голландская модель с именем Marpessa. С которой Шанна колесил по всей Сицилии на машине чьего-то там брата и снимал модель в гуще народной, так сказать, жизни, без грима и прически.
Запихивал ее в толпу, например, рыбаков и снимал ее в окружении их реакции, или на рынке, или на лестнице, среди мальчишек, или в монашеской келье, или в парикмахерской, или среди сицилийских старушек.
Насчет подростков отдельная тема, потому что, по словам автора, это и была часть задумки, воплотить нечто автобиографичное на тему эротической части жизни и взросления мальчиков на юге.
Серию сняли в 1987, а в 1993 выпустили книгу “Marpessa”.
Мне кажется, тут важно увидеть две интересные штуки.
Во-первых, настроение, атмосфера и тема серии очень и очень близки к “Малене” Джузеппе Торнаторе и Лучано Винцензоли ( на всякий случай, первый (сын) — режиссер фильма по повести второго (отца)). К тому же, и с Белуччи Шанна плотно потом работал.
А, во-вторых, Dolce&Gabana позже сделали феерические истории с этими же мотивами итальянской бытовой реальности и моды, с Мадонной и Беллуччи. Кто не знает — Мадонна в роли итальянской мамы, чистит кастрюли, идет на рынок, моет полы и прочее, Белуччи — как часть семейства с несколькими поколениями назад и вперед вокруг нее. И, круто увидеть, какие у всего этого продукта, цветного и роскошного срежиссированного до положения каждого мизинца героев, были корни: идеальная голландская женщина, без косметики в черных похожих одно на другое платьях. Ангел с мясником за плечом или в тени от рыбной сети.
/там в подборке среди Марпессы встретятся два странных дяденьки в машине, это молодые Dolce&Gabana/
/Марпесса, кстати, перебралась на Ибицу, и сейчас занята тем, что консультирует по вопросам недвижимости в этом регионе, и держит выставочный зал, красивая до сих пор катастрофически/
на всякий случай серии с Мадонной и Беллуччи
Ничего не знаю по делу про дизайн интерьеров, хотя снимаю их с большой радостью, и знакома, по счастью, уже с несколькими архитекторами.
Понимаю только, что это как сделать небольшой портал-переход, чтобы ты просыпался утром не сразу наружу, а немного для начала в прекрасную защитную сферу, где все за тебя и для тебя. Там устроено все так, что куда бы ты ни отправился взглядом, в любом углу — там тоже ты.
Нарисованные рыбы, или прозрачные лампы, в которых чуть искажается город за окном, или кружки, у которых ручки делают изгиб по такой правильной кривой, что хочется их лизнуть.
/дизайн Юля Лагута/
Прием, образовательный вторник сегодня немного пройдется по основам, побудет ликбезом в необидном смысле этого слова. Берем литовского автора советских времен Antanas Sutkus и смотрим, как решающий момент Брессона вел себя среди берез, снегов и пионеров.
Тот, кто снимает, скорее всего знает у автора почти всё, а тот, кто не снимает, обычно узнаёт снимок с девочкой и собачкой на лестнице, потому что его часто берут в демотиваторы.
Суткуса важно знать по имени (и произносить, кстати, правильно, он Антанас, а не Анастас) хотя бы потому, что это он первым на территории страны создал Союз фотоискусств, то есть до него не было никакого объединения в этой профессии в принципе, а с ним стало, но только в Литве. Маленький Магнум.
Начал снимать, когда скопив деньги на велосипед, купил вдруг камеру, всю жизнь работал исключительно с черно -белым изображением, и даже если снимал на цветную пленку, печатал потом без цвета. Сейчас не снимает, по собственным словам, разбирает и систематизирует архив, который занимает почти всю квартиру целиком.
Я люблю автора еще за странную особенность — с некоторыми его работами иногда рифмуются снимки других авторов, которых я ценю, как будто они вместе снимали чье-то чувство дежа вю. В конце подборке рифмы рядом.
Помимо собаки и девочки у автора еще две иконы (как говорит иногда про свои работы Пинхасов) — это снимок слепого пионера (который в данном случае и правда как икона) и мама с малышом на скамейке посреди волн под свинцовым небом.
Скамейка мне особенно всегда нравилась, успокаивает. Как-то же они туда дошли до лавочки этой, значит скоро пройдет, и опять можно будет идти.
страница автора на сайте литовского союза фотоискусства
видео интервью с автором (англ. субтитры)
Дорогие беременные все, здесь фрагменты последних моих съемок, и небольшое программное заявление: пожалуйста, если вы имели меня ввиду, но решили отложить на более поздний свой срок, скорее всего, я вас с нежностью, но перенаправлю своим коллегам, потому что на внезапные съемки я никого не могу взять, даже если роды послезавтра. Но с радостью возьму заранее, например запланировав на ближайшие апрель и май.
Те ребята, что на картинках внутри животов, сейчас, кажется, почти все на свободе, первым кажется засчитан тот, что был у Маши, той, что с печеньем, растущим как луна.
upd: а малыш с последних кадров - прямо сегодня
Прием, прием, образовательный вторник не дремлет, продолжает вещать изо всех сил.
Для новеньких — вторник такой день недели, когда я публикую подборки работ и небольшой рассказ о фотографах, которых я смотрю, чтобы снимать по-человечески самой.
Сегодня лаконичный выпуск о немецком фотографе Laura Zalenga, сейчас ей 26 лет.
Вообще Лаура автор автопортретов, и я ее нашла, пока делала прошлый вторник на эту тему, но сами портреты мне показались проще, чем могли бы быть, а вот короткая серия по сказкам Гримм наоборот. Все сказки иллюстрируются только с помощью рук и голых ступней (ну и плюс какой-то один главный предмет), как раз та степень самоограничения, которая позволяет сделать историю сильной и внятной.
Еще у автора есть проект “1001 незнакомец”, Лаура коллекционирует снимки симпатичных ей случайных прохожих. Не знаю, как возникает такой эффект, но кажется, что это финал кастинга для какого-то хорошего сериала, легко можно вообразить персонажей.
И можно заглянуть в инстаграм — хорошая работа со структурой подачи материала, одна картинка складывается из трех публикаций, как коллаж.
сайты автора:
https://www.instagram.com/laura_zalenga_photography/
небольшой видео выпуск образовательного вторника и интервью со мной